Чаша: Мифология

Зачерпни вина, Икарий,
Чтоб наполнить наши чаши,
Чтобы радость и веселье
Источали души наши!

Вот, как-то раз Аполлон вручил ворону чашу и отправил его за водой к ручью. Ворон, вместо того, чтобы быстренько выполнить поручение, уселся под смоковницу, ожидая, пока смоквы поспеют. Ждал, видимо долго, а потом решил оправдаться, заявив, что это змея не пускала его к воде.

Аполлон поместил всех на небосводе - причем Чашу и Ворона на спине Гидры (водной змеи). Говорят, что три созвездия, Ворон, Чаша и Гидра, не опускаются до воды (то есть до горизонта), в месяцы, когда зреют смоквы. Нужно проверить!

Иногда созвездие считают чашей, которой пользовался Икарий, первый винодел Греции.

Гигин рассказывает нудный миф, похожий на сразу несколько других, более известных, а потому, несомненно, вторичный. Постараюсь его изложить кратко (но по возможности столь же нудно: адекватно источнику).

Раз в Херсонесе Фракийском, где правил некий Демофонт, началась эпидемия. Оракул Аполлона указал, что напасть можно сдержать, принося регулярную жертву из числа девственниц города. Демофонт внял указанию и повелел приносить такую жертву по жребию, исключив, однако, из списка своих дочерей. Так продолжалось до тех пор, пока Мастусий, отец одной из девушек, не возбудил общественность, возражая против двойных стандартов при отборе жертвы - за что и поплатился: Демофонт выбрал дочь бунтаря вне всякой очереди, и она была принесена в жертву.

Мастусий по виду смирился со свершившимся и даже постепенно близко сошелся с царем, но лишь для того, чтобы отомстить. И вот однажды он пригласил Демофонта на пир со всем семейством, подгадав, чтобы царственный гость был вынужден задержаться по государственным делам и прислать своих дочерей одних к Мастусию, обещав прибыть немедленно, как освободится. Когда же он запоздало явился, его ждала чаша с вином - с вином, смешанным с кровью его погубленных дочерей.

Демофонт с этой самой чашей был брошен в море, которое стало называться Мастусийским, но образ чаши оказался среди созвездий.

Гигин приводит также мнение, что Чаша - это никакая не чаша, а медная бочка, в которой Алоады От и Эфиальт держали Ареса, покуда его не освободил Гермес.

«Катастеризмы» Эратосфена

Это общее созвездие возникло благодаря известному деянию. Ворон почитается как птица Аполлона, поскольку каждому из богов посвящен кто-либо из пернатых. Когда боги однажды совершали жертвоприношения, его послали принести из некоего источника воды дли возлияния. Увидев близ источника смоковницу, на которой росли фиги, он остался ждать, пока они созреют. Когда прошло довольно уже дней, и фиги созрели, ворон наелся ими, и тогда, осознав свой проступок, схватил обитавшую в источнике водяную змею и принес ее в чаше, предназначавшейся для воды, оправдываясь при этом, будто змея каждый день выпивала из источника всю воду. Однако Аполлон понял, что произошло на самом деле, и в назидание людям наказал ворона, сделав его способным, как сообщает Аристотель в сочинении «О животных», терпеть жажду в течении длительного времени.

А чтобы дать наглядное напоминание о последствиях пре­грешения против богов, Аполлон поместил изображение Ворона со Змеей и Чашей среди звезд, где он не может ни подойти к воде, ни выпить ее.

«Астрономия» Гигина

ГИДРА

. 40.1. Считают, что на ней сидит Ворон и стоит Чаша. Вот как объясняет это дошедшее до нас предание: Аполлон, покровитель ворона, совершая жертвоприношение, послал его к источнику за чистой водой. Увидя много смоковниц, на которых созревали фиги, ворон уселся на одно из этих деревьев и стал ждать, пока созреют плоды. Через несколько дней фиги созрели, и ворон вдоволь наелся ими. Аполлон, дожидавшийся ворона, увидел, что тот стремительно летит с полной чашей воды. Говорят, что за этот его проступок, ведь из-за долгой отлучки ворона Аполлон вынужден был воспользоваться другой водой, он назначил ему такое посрамление: ворон не может утолить жажду в продолжение того времени, пока созревают фиги, ибо в те дни у него прободается глотка. Поэтому, желая указать на то, что ворон страдает от жажды, Аполлон поместил среди созвездий чашу и приставил к ней гидру, которая не допускает до чаши страдающего от жажды ворона. Он представляется взору так, словно бьет клювом конец ее хвоста, стремясь подойти к чаше.

40.2. Истр же и многие другие говорят, что Коронида была дочерью Флегия. От Аполлона она родила Эскулапия, но спустя время ее соблазнил Исхий, сын Элата. Это видел ворон и донес о том Аполлону. За тягостную весть Аполлон вычернил его бывшие прежде белыми перья, Исхия же пронзил стрелами.

40.3. О Чаше Филарх рассказывает такое предание: на Херсонесе, что соседствует с Троей, где, как многие говорят, воздвигнуто надгробие Протесилая, есть город, называемый Элеунт. Когда там царствовал некий Демофонт, ту землю охватило неожиданное бедствие, и удивительная смертность распространилась среди жителей. Демофонт, опечаленный таким состоянием дел, послал, рассказывают, вопросить оракул Аполлона о том, как избавиться от бедствия. Пифия ответила, что следует ежегодно приносить в жертву богам Пенатам одну деву знатного рода. Демофонт убивал дочерей всех прочих граждан, на кого падал жребий, исключая при этом из жеребьевки своих, и так продолжалось до тех пор, пока один гражданин весьма знатного рода не ожесточился душой на Демофонта. Он сказал, что отказывается решать судьбу своей дочери жребием, если туда не будут включены царские дочери. Этим он возбудил царский гнев, и царь предал смерти его дочь, не бросая жребий. Мастусий, — так звали отца той девы, — в ту же минуту притворился, что он, ревнитель отечества, не ропщет на случившееся, ведь его дочь могла погибнуть через какое-то время по жребию. Спустя несколько дней он заставил царя забыть об их ссоре. И вот, когда отец несчастной девы сделался едва ли не самым близким наперсником царя, он объявил, что хочет торжественно совершить ежегодное жертвоприношение, и пригласил царя и его дочерей участвовать в церемонии. Царь, ничего не подозревая, послал дочерей вперед, сам же он, обремененный государственными заботами, намеревался прибыть позднее. Все случилось так, как и рассчитывал Мастусий. Он убил царских дочерей, смешал их кровь с вином и, когда прибыл царь, угостил его этим питьем. Когда царь, пожелав видеть дочерей, узнал, что с ними случилось, он приказал бросить Мастусия вместе с чашей в море. Вот почему то море, в память о нем, стали называть Мастусийским, а гавань и доныне зовется Чашей. По воле древних астрономов она обрела зримый образ среди созвездий, дабы служить людям напоминанием того, что никто не может беспечно извлекать пользу из злодеяния и что ненависть обычно никогда не забывается.

40.4. Некоторые, с чем согласен и Эратосфен, уверяют, что это — та чаша, которой пользовался Икарий, открывая людям вино. Другие же говорят, что это — бочка, в которую От и Эфиальт бросили Марса.