«Явления и предсказания» Арат Солийский

С Зевса начнем. Никогда мы, смертные, не оставляем
Ненареченным его — он всюду: им полны дороги,
Полны собранья людей всевозможные, полно им море
И берега — мы все и везде обращаемся к Зевсу:
5 Мы ведь порода его, — а он, опекая потомство,
Знаменья верные шлет и к труду понуждает народы,
Помнить веля о насущном: речет им, когда ожидает
Почва волов и мотыги, когда приближается время
В пашню бросать семена и в поле окучить посадки.
10 Кто, как не Зевс, в небесах утвердил самолично приметы,
Рассредоточив созвездья; на все протяжение года
Звезды предусмотрел, которые точно укажут
Людям пределы времен, чтоб все прозябало исправно.
Вот почему он и первый всегда, и последний в молитвах.
15 Радуйся, отче, великая тайна и благо для смертных;
Радуйся, первых людей поколение; радуйтесь Музы
Медоточивые. Вас я молю: до конца направляйте
Песнь мою, да смогу по достоинству чествовать звезды.
Множество их по различным путям совокупно влекутся
20 Вместе со сводом небес — непрестанно, вседневно и вечно.
Но не смещаясь отнюдь, напротив, в недвижности косной
Ось утвердилась; надежно она в равновесии Землю
Посередине хранит и стремит небеса круговратно.
Остиями ограничена ось обоюдосторонне:
25 Южное скрыто от глаз, супротив обозримо другое —
С севера над Океаном. Вокруг две Медведицы рядом
Связно с осью бегут, за что и прозвали их «Возы».
Головы держат они неизменно у чресел друг друга,
Плечи одной с плечами другой расположены вровень,
30 В стороны смотрят, однако, противные. Ежели верить,
С Крита они вознеслись по веленью великого Зевса
В небо, в награду за то, что оного — в бытность младенцем —
Подле отрогов идейских на благоухающей Дикте
Скрыли в пещере и там в течение года питали;
35 А между тем отвлекали Куреты диктейские Крона.
Их различая, одну Киносурой наименовали,
Гелика — имя другой. По Гелике мужи ахейцы
В море открытом судов, направление определяют,
А финикийцы простор бороздят, Киносуре вверяясь.
40 Верно, что Гелики ясной легко угадать очертанья:
Полностью зрима она тотчас с наступлением ночи;
Но Киносура, хотя и мала, удобнее кормчим,
Ибо по меньшему кругу она совершает вращенье:
Именно с ней безошибочный путь сверяют сидонцы.
45 Между Медведицами, подобно потоку речному,
Вьется — великое диво! — Дракон, извернувший бессчетно
Тело. А те с обеих сторон от изгибов несутся,
Остерегаясь касаться чернеющих вод Океана.
Краем хвоста достигает Дракон одной из Медведиц
50 И обвивает кольцом другую: хвоста оконечность
Над головой замерла у Гелики, а Киносура
Держит в изгибе чело, и вьется драконово тело
Окрест ее головы, добираясь до лапы, откуда
Вдруг повращается вспять и обратно стремится. Нимало
55 Звездами змея глава не обделена, но сияют
Две на висках и две на глазах, и единая снизу
Край украшает брады устрашающего исполина.
Наклонена его голова, словно он озирает
Гелики хвост, который черта безупречно прямая
60 С пастью и правым виском драконовым соединяет.
Там по поверхности вод его голова проплывает,
Где воедино слились с восхожденьем пределы заката.
В этой же части небес обращается изображенье
Мужа страдающего. Ни кто он, сказать невозможно,
65 Ни для какого труда вознесен: его называют
Попросту «Тот на коленах». Неведомым отягощенный
Бременем, он на коленах стоит; с обоими вровень
Руки плечами простер в огромном саженном размахе,
А оконечностью правой стопы наступает он сверху
70 На середину главы извивающегося Дракона.
Неподалеку Венец, утвержденный Дионисом в небе
В поминовенье светить упокоившейся Ариадны,
Круговращенье влачит под спиною согбенного мужа.
Подле спины истукана — Венец, а рядом с главою
75 Голову можешь узреть змеедержцеву, вслед за которой
И самого различишь сияющего Змеедержца —
Столь под его головой лучезарными видятся плечи.
Оные — даже когда в полнолуние месяц вступает —
Явственно все же видны, а руки меркнут пред ними,
80 Ибо ущербного лишь удостоились обе сиянья.
Но и они различимы, не будучи вовсе ничтожны.
Их отягчает Змея, которая вкруг Змеедержца
Перевилась, но стоит упорно и неколебимо
Муж сей, ногами поправ Скорпиона, огромного зверя:
85 Прямо на панцирь ему он ступил, сокрушая глазницы.
А на руках у него Змея обращается в небе:
В правой — малая часть, а большая — в поднятой левой.
Край бороды в направленье Венца Змея устремляет,
А под изгибом ее Клешни необъятные узришь.
90 Впрочем, за скудостью звезд, они не особенно ярки.
Гелике мчится вослед, как будто ее погоняя,
Арктофилак — у людей именуется он Волопасом,
Ибо, как кажется им, он правит Медведицей- Возом.
Явствен весьма свет всех его звезд, но особенно славен
95 Между другими Арктур, на поясе ярко горящий.
Се Волопас. Под стопами его ты можешь увидеть
Деву — в руке у нее блистательный Колос сверкает.
Семя ль Астрея она, которого древние люди
Мнили родителем звезд, другого ли — стоит ли спорить? —
100 Пусть безмятежно по небу несется. Но ведомо смертным
Слово иное — что древле она на Земле пребывала.
Людям навстречу тогда выходила она невозбранно,
Сонмами древних мужей и жен не гнушаясь нисколько,
И к очагу среди смертных — бессмертная Дева! — садилась.
105 Правдой ее называли. Она, собирая старейшин,
То ли на площади, то ль на широкопространной дороге,
Ревностно установленья народодержавные пела.
Бедственной ненависти в то время еще не знавали,
Спора позорящего, ниже громыхающей брани.
110 Жительство было простым: о море коварном покуда
Не помышляли; суда не везли издалека прожитка,
Но в изобилии всё доставляли волы им и плуги
И госпожа их, сама справедливость дарящая Правда.
В пору ту золотое Земля лелеяла племя.
115 Новый, серебряный род лишь изредка был удостоен
Видеть ее: тосковала она по обычаям прежним.
Но и серебряный век не вовсе был Правдой покинут:
С гор отголосчивых в час предвечерний она нисходила
И, человека дичась, не дарила приветливой речью,
120 Но, заставляя людей собраться на холмах высоких,
Горестно их упрекала, на их указуя злонравье,
И говорила, что впредь на призывы не будет являться:
«Сколь золотые отцы оставили худшее племя
После себя, но вы — порочнейших чад породите.
125 Будут и войны уже между человеков, и будет
Литься враждебная кровь, и к пороку приложится мука».
Вымолвив так, поспешила к горам, а толпы людские,
Ею покинутые, за ней еще взглядом следили.
Но поколенье ушло и это. И вот, народилось
130 Медное племя, мужи преступнее бывшие прежних.
Был ими выкован меч, дорожный убийца, впервые,
И покусились они на мясо вола-нивопашца.
Этих людей поколеньем вознегодовавшая Правда
В небо тогда вознеслась и там, наконец, поселилась,
135 Где среди ночи она и поныне является людям
Девою, недалеко от блистательного Волопаса.
В небе ночном над плечами ее звезда различима
[Рядом с правым крылом, зовется она «Виноградарь»]:
Напоминает она и величиною, и блеском
140 Ту, что ниже хвоста Большой Медведицы светит:
Ярок Медведицы свет, и так же в ее окруженье
Ярки светила. Узревшему их гадать не придется,
Где же она — возле лап у нее столь звезды велики:
Перед плечами одна, другая, напротив, у чресел,
145 Третья у задних колен. Но все они поодиночке,
Каждая в месте своем, безымянными по небу мчатся.
Под головой у нее — Близнецы, посредине, под чревом
Рак, а Лев позади, под лапами ярко сияет.
Солнечный путь отмечает средь них вершинную точку
150[1] Лета: уже без колосьев стоят опустелые пашни
В пору, когда еще только ко Льву приближается Солнце.
Летние ветры тогда, на открытое море обрушась,
Неукротимо ревут: не время уж плавать на веслах;
Мне по душе бы пришлось отныне просторное судно,
155 Так, чтобы по ветру руль направил испытанный кормчий.
Если Возничего ты решил наблюдать и Возницы
Звезды, и если тебя молва о Козе и Козлятах
Не миновала, о тех, что на грозно бушующем море
В бурю видали не раз моряков, потерпевших крушенье, —
160 Знай, как его отыскать: он широко раскинулся слева
От Близнецов; пред Геликой верх головы его виден;
Мчит он на левом плече Козу священную в небе,
Что, по преданью, дала от сосцов своих Зевсу кормиться:
Зевса пророки ее Налокотной Козой называют.
165 Ярко созвездье Козы и обширно, однако Козлята
Светят едва различимо на кисти руки у Возницы.
Подле возничевых стоп рогатый Телец протянулся —
Тут ты его обретешь: составились в точном подобье
Звезды, наглядно главу обозначив. Тебе не придется
170 Голову бычью искать по прочим созвездьям, настолько
Образ с обеих сторон безошибочный создали звезды.
Их имена — на устах: отнюдь не безвестны Гиады,
Что на тельцовом челе рассыпаны щедро. Вершину
Левого рога Тельца и соседнего с оным Возницы
175 Правую ногу одна и та же звезда украшает:
Так и несутся они в совместном движенье по небу,
Но неизменно Телец Возничего опережает,
Мир покидая, хотя с ним единовременно всходит.
Многострадальной семье Иасида Кефея нисколько
180 Не угрожает безвестье — ведь имя их, следом за ними,
На небеса перешло: сказалось родство с громовержцем.
Вот почему позади Киносуры-Медведицы виден
Руки простерший Кефей. От края хвоста Киносуры
Можно прямые черты протянуть к кефеевым стопам,
185 Равные с третьей чертой, от стопы до стопы пробежавшей.
Стоит слегка отвести от кефеева пояса взоры,
И обретешь начальный изгиб извитого Дракона.
Перед Кефеем влачит обращение Кассиопея,
Горестный лик — не слишком она в полнолунье заметна:
190 Немногочисленны звезды, которые слабым мерцаньем
Красноречиво пределы созвездия обозначают.
Словно бы ключ, которым засов изнутри затворенной
Двери двустворчатой те, кто стучатся в нее, отворяют, —
Образ, подобный сему, разобщенные между собою
195 Звезды являют очам. От неярких плечей простирает
Руки она, как будто скорбит о дочери милой.
Ибо несется под ней изваянье, достойное скорби:
Возле родительницы сверкающая Андромеда.
Ночь озирать, чтоб увидеть ее, не придется подолгу —
200 Столь примечательный свет ее голова излучает,
Плечи, окраины стоп и усеянный звездами пояс.
Но и на небе она хранит распростертыми руки,
Ибо и там не спадают с нее оковы, в которых
Изо дня в день, ладони воздев, Андромеда восходит.
205 Возле нее в вышине обращается Конь исполинский,
Чревом примкнув к голове: одно и то же светило
Пуп освещает Коня и вершину главы Андромеды.
Три другие звезды у Коня на боках и загривке
Между собой отмечают тождественные промежутки.
210 И велики и прекрасны они: по сравнению с ними
Бледны его голова и долгая шея, однако
Первенство всех четырех, упомянутых выше, оспорить
Может звезда на краю пламенеющего подбородка.
В небе священный скакун не четвероногим остался:
215 Лишь половина его, начиная с пупа, различима.
Именно он, говорят, на вершине крутой Геликона
Некогда путь отворил животворной воде Гиппокрены.
Ибо источник не бил из главы Геликона, доколе
Конь не ударил ее — и брызнула ясная влага
220 Из-под передних копыт. Пастухи же, свидетели чуда,
Первыми воду сию Гиппокреной наименовали.
Этот родник бежит из скалы, и вдали от феспийцев
Ты не увидишь его, но Конь во владениях Зевса
Круговращенье вершит, для всякого взора доступный.
225 Там же стремительный путь Овна пролегает. Гонимый
Вдоль поднебесных кругов протяженнейших, он быстротою
Даже самой Киносуре-Медведице не уступает.
Сам по себе он едва различим и звездами беден,
Если смотреть при Луне; но поможет тебе Андромеды
230 Пояс его отыскать: он прямо под ней расположен.
Свод необъятный небес Овен посреди попирает,
Там, где вершина Клешней и ремень Ориона восходят.
Есть невдали и другое созвездие под Андромедой:
Ежели три стороны измерить, получится Дельта, —
235 Точно сему соответствуют две, а третья длиною
Им уступает, зато ее без труда обнаружишь,
Ибо обилием звезд с ней мало созвездий сравнятся.
К югу от этих сторон светила Овна различимы.
А впереди, у самых ворот во владения Нота, —
240 Рыбы. Из них неизменно одна обгоняет другую:
Первою слышит она приближенье порывов Борея.
А от обоих хвостов начинаются словно бы цепи,
Тянутся с разных сторон и в одной сочетаются точке.
Цепи скрепляются здесь большой и прекрасной звездою,
245 В силу того получившей прозвание «Узел небесный».
Левое пусть для тебя плечо Андромеды приметой
Северной Рыбы, вблизи от нее расположенной, будет.
А оконечности стоп на супруга ее указуют:
Ведь не случайно они над плечами Персея несутся.
250 Он обращенье влачит на северном круге, где равных
Нет созвездий ему. Десница его протянулась
К тещину трону; в пылу погони он шаг исполинский,
Пылью блестящей покрыт, стремит по родителю Зевсу.
С левым бедром по соседству персеевым, все совокупно,
255 Мчатся Плеяды. Для всех небольшого пространства довольно,
И для прямых наблюдений они недостаточно ярки.
Семь раздельных путей им людская молва приписала,
Но человеческий глаз только шесть различает на небе.
Пусть не бывало еще на памяти смертного рода,
260 Чтобы безвестно звезда хоть единожды с Зевса исчезла,
Все-таки наперекор семерых называет преданье.
Их имена: Келено, Алкиона, Меропа, Электра,
Также Стеропа, Тайгета и с ними владычица Майя.
Тускл их свет, одинаково слаб, но волею Зевса
265 Славно явление их на заре и в вечернюю пору:
По мановенью его возвещают Плеяды начало
Лета, ненастной зимы, и пахоты верные сроки.
И Черепаха тускла. Едва с колыбелью простившись,
Панцирь ее пробуравил, Гермес и впредь называться
270 Лирой велел, водрузив близ Неведомого Истукана
На небеса. А оный, согнув неверные ноги,
Левым коленом ее касается; ровно напротив
Птица вершину главы обращает: поэтому Лира
Место нашла посреди, меж птичьей главой и коленом.
275 Ибо и светлая Птица вращается с Зевсом совместно.
Вся целиком невзрачна она, но верх ощетинен
Звездами: пусть невелики они, но отнюдь не безвидны.
Словно в безоблачный день наслаждаясь спокойным полетом,
Мирно влечется она к другой стороне мирозданья.
280 Правое тянет крыло к деснице кефеевой Птица,
К левому Конь, застывший в прыжке, крылу примыкает.
Там, за спиной скакуна, в небесах круговратно стремятся
Рыбы, а подле главы Водолей простирает десницу.
Он поднимается ввысь вослед Козерогу, который
285 Путь впереди Водолея и ниже него совершает —
В месте, где Солнца назад повращается сила святая.
В месяце том избегай, выходя в открытое море,
Судно на волю волнам отдавать. Особенно кратки
Дни в эту пору, и много при свете пройти не успеешь;
290 И, коль страшна тебе ночь, то помни: рассвет долгожданный
Звать бесполезно, мольбы зарю ни на миг не приблизят.
С юга губительный ветр налетает, когда с Козерогом
Соединяется Солнце, и падает с Зевса внезапно
Лютый мороз, моряка цепенящий. И все-таки ныне
295 Круглый год непрестанно кипит под кормилами море:
Словно нырливые чайки, нередко одну только воду
С наших судов мы видим вокруг; мы ищем глазами
Берег — но как далеко о него разбиваются волны!
Тонкой доскою тогда отгорожены мы от могилы.
300 И предыдущий сулит мореходу несчастия месяц,
Солнцем когда опаляется Лук и Лука хозяин:
Ночи не веря, на сушу теперь возвращайся под вечер.
Признаком этой поры и этого месяца знаком
Пусть для тебя Скорпиона восход предутренний будет:
305 Ибо у самого жала Стрелец напрягает огромный
Лук — ненамного его Скорпион, восходя, упреждает,
Вслед за которым и сам Стрелец появиться не медлит.
Тою порой достигает глава Киносуры под утро
Самой вершины небес; до зари успевает сокрыться
310 Весь целиком Орион, а Кефей — от руки и до чресел.
А впереди по небу Стрела, отдельно от лука,
Мчится сама по себе. С ней рядом, но ближе к Борею,
Птица простерла крыла. Другую пернатую здесь же
Ветер несет: поменьше она, но восход ее грозен
315 Перед зарей — не случайно ее Орлом называют.
Под Козерогом Дельфин, весьма невеликий, влачится.
Мраком сокрыта его середина, но, друг против друга,
Четверо ярких огней отмечают его очертанья.
Вот сочетания звезд, рассыпанных между Бореем
320 И солнопутьем. Но есть немало других, что свершают
Ниже восходы свои, меж дорогою Солнца и Нотом.
Наискосок Орион под обрубленным чревом тельцовым,
В небе вращаясь, лежит. И если прозрачною ночью
Взгляд твой минует его, в вышине распростертого, тщетно
325 Будешь ты твердь озирать, ища остальные созвездья.
А под спиной Ориона, когда он восходит над морем,
Стражник является Пес, на лапы передние ставший, —
Пестрый от звезд, но не ровным отнюдь наделенный сияньем:
Черен по брюхо; зато небывалым светилом отмечен
330 Кончик его бороды — настолько пронзительным жаром
Эта пылает звезда, что люди ей прозвище дали
«Сириус», В пору, когда совместно он с Солнцем восходит,
Чахлой листвою его обмануть не удастся деревьям:
Их разберет без труда по рядам безошибочным взором,
335 Даруя силу одним, у других всякий сок иссушая.
Ведомы нам и заходы его. А прочие звезды
Лишь очертания Пса отмечают едва различимо.
У орионовых ног бежит, от погони спасаясь,
Заяц изо дня в день; Неотступно по следу несется
340 Сириус: он, не отстав ни на шаг на восходе от Зайца,
Подстерегать остается его и после захода.
Рядом с хвостом великого Пса Арго совершает
Путь свой кормою вперед. Движенье ее необычно:
Носом назад несется она, как и вправду бывает,
345 Судно когда моряки, корму развернувши, к причалу
Гонят, и каждый из них корабль толкает, покуда
Берега он наконец кормовой стороной не зацепит, —
Так, кормою вперед, Арго ясонова мчится.
Неразличима она и звезд лишена, начиная
350 С носа и до парусов, но ярко сияет остаток.
Шествует Пес впереди, и кормило, лишенное скрепы,
Утверждено раздельно с кормой у лап его задних.
Хоть далеко впереди Андромеда простерта, однако
Неутомимо ее преследует Кит исполинский.
355 Под дуновеньем Борея, фракийского ветра, томится
Вечно она, но без устали Нот ненавистного гонит
Ей навстречу Кита, лежащего ниже обеих
Рыб и Овна в небесах, над самою звездной Рекою.
Ибо действительно там, под ногами богов, обращенье
360 Малый остаток влачит Эридана, реки многослезной.
Он простирается вплоть до левой стопы Ориона:
Цепи, что рыбьих хвостов концы меж собою связуют,
Соединяются здесь, от стран приходя супротивных,
И, возле гривы Кита перепутавшись, тянутся дальше
365 Цепью единой, конец которой звезда увенчала,
Прямо над первым шипом Кита утвержденная в небе.
Между кормилом Арго и Китом обращаются звезды,
Сонмы которых видны под ребрами серого Зайца;
Будучи невелики и не замечательны светом,
370 Так и остались они безымянными, ибо не могут
Расположеньем ничьих очертаний напомнить, в какие
Сложено множество звезд, по путям неизменным бегущих
В строгом порядке, меж тем как проносятся годы. Когда-то
Выдумал знаки сии человек поколенья былого,
375 Каждому имя найдя и точные дав очертанья.
Он бы не смог ни назвать, ни узнать по отдельности звезды —
Их ведь повсюду не счесть, друг с другом многие сходны
Цветом и величиной, и движутся все круговратно.
Вот почему он решил собрать в сочетанья светила,
380 Так, чтобы, расположась рядами, они создавали
Изображенья. Тогда имена получили созвездья:
Ныне восход ни единой звезды нас врасплох не застанет.
Так меж собой скреплены, слагая за образом образ,
Звезд большинство, кроме тех, что ниже гонимого Зайца
385 Бледными и безымянными путь в небесах продолжают.
Под Козерогом скользит, в краях, овеваемых Нотом,
Рыба, иная, чем те, о которых рассказано выше;
Смотрит она на Кита, и зовут ее Южною Рыбой.
Есть еще россыпи звезд, которые под Водолеем,
390 Между небесным Китом и Рыбой влачат обращенье;
Обделены именами они за ничтожностью блеска.
А невдали, одесную сияющего Водолея,
Словно бы струйки воды расплескавшейся, по небу вьются
Голубоватые и ничем не приметные звезды.
395 Но и средь них ты найдешь два достойных вниманья светила
Видимых не далеко и не слишком близко друг к другу:
И велико, и прекрасно одно — у ног Водолея,
С иссиня-черным хвостом Кита по соседству — второе.
Вместе их все называют Водой. А рядом с Водою,
400 Ниже Стрельца, под копытами ног передних Стрельцовых
Стайка неведомых звезд, колечком выстроясь, мчится.
Под пламенеющим жалом чудовищного Скорпиона,
С южной его стороны, воздвигнут Жертвенник в небе.
Время, в которое ты в вышине созерцать его можешь,
405 Невелико, ибо он супротивно Арктуру восходит:
Сколь высоко в небесах Арктура пути пролегают,
Столь же торопится он в пучину на западе скрыться.
Но, чтобы дать морякам достоверное знаменье бури,
Древняя Ночь, о невзгодах людских проливавшая слезы,
410 Жертвенник сей избрала. Корабли, разнесенные в щепки,
Были не по сердцу ей, и она отовсюду явила
Знаменья, смертных щадя, произволу волны обреченных.
Пусть же на море тебе никогда не придется увидеть,
Как посреди темноты, на закутанном тучами небе
415 Это созвездье одно немеркнущим светом сияет,
А над вершиной его облака громоздятся валами,
Грозно сгущаясь над ней под гнетом осеннего ветра.
Ибо нередко сей знак подает в предвестие Нота
Ночь, благодетельствуя корабельщикам многострадальным.
420 И, если внемлют они непреложным ее повеленьям,
Выбросят лишнее вон и снасти надежно закрепят,
Сразу страдание их становится легче. Но если
Непредсказуемо для моряков на корабль налетает
Всесокрушающий смерч, парусов лохмотья срывая, —
425 Что ж, иногда уж на дне продолжается странствие судна,
А иногда — если Зевс услышал молитвы несчастных,
И озарился Борей перунов его полыханьем —
Много еще претерпеть предстоит им, покуда сумеют
Вновь друг на друга взглянуть. Опасайся при знаменье этом
430 Нота, пока не начнут на севере молнии падать.
Если Кентавр одет незаметной почти пеленою
В час, когда достигает его плечо половины
Долгой дороги своей меж восточным и западным морем,
А за спиной у него появляются те же предвестья,
435 Что и над Жертвенником, — не к Ноту готовься, но к Эвру.
Это созвездье лежит под другими двумя, по которым
Ты распознаешь его: покоится под Скорпионом
Часть человечья, спина под Клешнями конская мчится.
Правую руку свою Кентавр туда простирает,
440 Где в небесах утвержден точеный Жертвенник. Крепко
Сжатым десницею сей путешествует по небу некий
Зверь — он именно так был нашими предками назван.
Есть перед ними еще одно созвездие в небе:
Гидрой зовется оно. Эта Гидра, как гады живые,
445 Вьется всем телом своим: к середине созвездия Рака
Снизу она головой подбирается, кольца под львиным
Чревом застыли, а хвост нависает над самым Кентавром.
На середине кольца у Гидры находится Чаша,
Ворона клюв последний изгиб долбит непрестанно.
450 И, наконец, — Процион, сверкающий под Близнецами.
Сколько бы лет ни прошло, возвращаются эти созвездья
Точно в назначенный срок чередой. Они нерушимо
С небом навек скреплены, украшенья стремительной ночи.
Перемежая пути, пять звезд, с остальными несхожих,
455 Всюду блуждают среди двенадцати изображений.
Где и когда их найти, невозможно по прочим светилам
Предугадать — переменчивы всех пяти положенья.
Круговращения их весьма продолжительны сроки,
И далеко отстоят друг от друга их соединенья.
460 Не посягну я покуда на них: мне будет довольно
Звезд неподвижных круги и эфирные знаки поведать.
Эти круги — четыре числом — точеные словно;
В них ты найдешь для себя и необходимость, и пользу,
Если дерзнешь измерять бесконечно бегущие годы.
465 Каждый из них от конца до конца унизали созвездья,
Красноречиво пути кругов обозначив на небе.
Сами они по себе ширины не имеют и прочно
Между собой скреплены, размером равняясь попарна.
Сумрак прозрачен когда под чистою твердью, и смертны!
470 Великолепие звезд небесная Ночь открывает,
И не единой из них не смещается блеск полнолуньем,
Но проникает сквозь тьму, как острые стрелы, сиянье,
Если наполнится вдруг твое удивлением сердце,
Круг ты увидишь когда, расколовший от края до края
475 Весь небосвод, или кто-то твой взор направит на этот
Обруч, исполненный звезд, — то знай, что зовется он Млеком
Кругу сему ни один другой не подобен окраской,
А протяженностью с ним лишь два — хоть всего их четыре —
Равны, а прочие два размером значительно меньше.
480 Первый из меньших лежит невдали от истоков Борея.
Обе главы Близнецов по этому кругу несутся;
Накрепко оба к нему прижимает колена Возничий;
Левая голень на нем и, плечо .утвердились Персея;
Следом за ними сей круг Андромеды десницу над локтем
485 Пересекает, причем ладонь остается над кругом,
Ближе к Борею, а локоть ее наклоняется к Ноту.
Также копыта Коня, затылок Птицы, вершина
Птичьей главы, наконец, Змеедержца прекрасные плечи
Вместе по кругу сему непрерывно вершат обращенье.
490 Не прикасаясь к нему, влечется немного южнее
Дева, но Льву и Раку его избежать невозможно:
Оба подряд пронизаны им — одного рассекает
Он от груди всего целиком до самого срама,
А вслед за тем сквозь Рака бежит, расколов ему панцирь,
495 И разрезается Рак пополам с таким совершенством,
Что остаются глаза по разные стороны круга.
Если его разделить на восемь частей, то при свете
Дня над Землей обращаются пять, а три — в Океане.
Летом коснувшись его, назад повращается Солнце.
500 В царстве Борея сей круг утвержден и проходит сквозь Рака.
Круг пробегает другой в областях супротивного Нота,
И, разделив пополам Козерога, нещадно отъемлет
Обе ноги Водолею и хвост Киту отсекает;
Заяц на нем, но Пса он почти что минует, задев лишь
505 Лапы. На нем же Арго и Кентавра спина, Скорпиона
Жало и Лук, достоянье Стрельца, неприметного светом.
Нижний Солнцу предел на пути от Борея до Нота
Ставит сей круг, и на нем повращается зимнее Солнце.
Этого круга лишь три в небеса поднимаются части,
510 Пять таятся в волнах и долгою ночью сокрыты.
Третий вращается круг, пополам разделенный Землею,
Между двумя, и с Млеком седым он спорит размером.
Дважды в году здесь ночи и дни становятся равны —
Лето вянет когда, когда весна расцветает.
515 Знаменья круга сего — Овен и колено тельцово:
Если Овен всем телом своим по нему распростерся,
То лишь изгибы колен Тельца различимы на круге.
Пояс на нем утвержден Ориона, светящею ярко,
Огненной Гидры изгиб, почти незаметная Чаша,
520 Ворон на нем и Клешней весьма разобщенные звезды,
И, наконец, Змеедержца на нем колена влекутся.
И не минует сей круг Орла, ибо в тесном соседстве
С кругом ветры стремят великого вестника Зевса.
И голова, и загривок Коня расположены здесь же.
525 Трех равнобежных кругов направляется осью вращенье,
Посередине меж них водруженной отвесно. Четвертый
К солнцеворотным кругам прикреплен обоюдосторонне
Наискосок, пополам рассекаемый кругом срединным.
Даже Афиной самой наставленный в деле работник
530 Лучше бы сладить не смог столь огромные вместе колеса,
Все их на ось насадив и дружно заставив вращаться:
Именно так в небесах, наклонным скрепленные кругом,
Эти круги от зари до зари вседневно несутся.
И восстают, и садятся они сопутно друг другу,
535 Но на обоих краях мирозданья в местах неизменных
Каждый из них от конца до конца заходит и всходит.
Сколько минует воды, Океан обегая, четвертый
Круг, столько сам Океан оборачивает до восхода
Рака с тех пор, как взошел Козерог. Занимают пространства
540 Столько восходы его, сколько, им супротивно, заходы.
Луч, отходящий от глаз к поверхности этого круга,
Мог бы его обежать, шестикратно умножившись; по два
Каждый из равных лучей на нем отсекает созвездья.
Сей замечательный круг называется Зодиакальным.
545 Рак расположен на нем, Лев — рядом, за ним поместилась
Дева, за нею — Клешни и сам Скорпион, за которым
Следом Стрелец, потом Козерог, потом — Козерогу
Вслед Водолей, за которым плывут две звездные Рыбы;
И замыкают сей круг Овен и Телец с Близнецами.
550 Солнце бежит по нему через все двенадцать созвездий,
Год совокупный верша. И этому славному бегу
Подчинена безраздельно чреда времен плодоносных.
Сколько сей круг погружен в Океана глубокое лоно,
Столько его над Землей влачится. И каждою ночью
555 Шесть неизменно частей из двенадцати скрыты водою,
Шесть совершают восход. Поэтому ночи и длятся
Столько, сколько сему полукругу бывает потребно.
Чтобы взойти над Землей, начиная с падения ночи.
Небесполезно тому, кто ждет с нетерпеньем рассвета,
560[2] Понаблюдать, когда поднимается каждый из знаков —
Ибо восходит всегда с каким-то из них совокупно
Солнце. Надежней всего такие вести наблюденья,
Прямо на знаки смотря. Но бывает, что область восходов
Заволокут облака или горная скроет вершина;
565 А потому запасись приметами всех восхождений.
Их предоставит тебе Океан: на отрогах обоих
Множество звезд венчают его в ту пору, когда он
Каждый знак из недр своих заставляет подняться.
При восхождении Рака отнюдь не безвидные звезды
570 Весь опоясывают Океан обоюдосторонне,
Мир покидая — одни, из вод поднимаясь — другие.
Долу стремится Венец, по хребет погружается Рыба:
Все еще можно узреть в небесах Венца половину,
Но увлекают уже окраины мира другую.
575 Тот, кто стоит позади Венца, опрокинутый навзничь,
Виден по низ живота; весь верх омывается ночью.
И Змеедержца во тьму, достойного скорби, низводит
Рак от колен до плечей, и Змею погружает по шею.
Арктофилак распростерт уже не от края до края
580 Звездного неба, и ночь им больше, чем день обладает:
В небо пока четыре подряд не поднимутся знака,
В лоно свое Океан не приемлет всего Волопаса.
Оный, когда совмещает заход с закатами Солнца,
За полночь лишь распрягает волов, пресытившись светом:
585 Ночи такие слывут «опоздавших закатов ночами».
Все эти сонмы светил уходят с небес, но напротив
Вот уже сам Орион, отнюдь не безвидный, но гордый
Силой меча, и сияньем плечей и пояса светлый.
Реку влача за собой, восстает от другого отрога.
590 При восхождении Льва низвергаются в воду созвездья,
Все, что при Раке еще заходить начинали, и с ними
Одновременно Орел. Уже Океаном волнистым
Весь, кроме правой стопы, поглощен Преклонивший колена.
Гидры восходит глава, зеницами блещущий Заяц
595 И Процион, и передние Пса огневидного лапы.
И не решусь я сказать, что мало созвездий низводит
Девы восход за пределы Земли. Килленская Лира
Падает в море, Дельфин и Стрела, очинённая остро;
Птица заходит тотчас, начиная с кончиков крыльев
600 И до хвоста, и Реки берега облекаются мраком.
Погружена Коня голова, погружается шея;
Гидра почти целиком, до самой до Чаши восходит,
А перед Гидрою Пес, воздымающий задние лапы,
Вслед за собой возносит корму Арго многозвездной,
605 И восстает над Землей корабль усеченный по мачту
Единовременно с тем, как взойдет окончательно Дева.
И восхожденье Клешней — сколь их ни ничтожно сиянье —
Не обойдем стороной: ведь именно с ними восходит
Весь до конца Волопас, пронзенный светилом Арктура.
610
613
612 Вот уже вся Арго поднялась, в то время как Гидре,
Заполонившей собой небосвод, хвоста не хватает.
[Вслед за одним, без Змеи, но внушающим страх Змеедержцем]
Только одну Клешни по бедро на небо возносят
Правую ногу того, кто всегда преклоняет колена.
615 Кто неизменно влачит обращенье простертым у Лиры:
Этот неведомый лик средь всех поднебесных созвездий
Мы в одноночье узреть заходящим и вновь восходящим
Можем нередко. Так вот, единственно правую голень
Оного вслед за собой Клешни, восходя, поднимают;
620 Сам он, однако, во мрак еще с головой погруженный,
Медлит, пока не взойдут Скорпион и Лука хозяин:
Только они являют его — Скорпион поднимает
Тело, а Лук — и главу, и левую руку,— частями,
За три приема всегда Преклонивший колена восходит.
625 Наполовину Венец поднимается вместе с Клешнями
И оконечность хвоста Кентавра, Но в это же время
Вслед за своей головой скрывается Конь, увлекая
И оперенье хвоста его обгоняющей Птицы;
Голову прячет тогда Андромеда: ее устрашая,
630 Пасмурный Нот к ней гонит Кита, а в царстве Борея
Ей уже знаки Кефей посылает могучей рукою;
И головою вперед погружается в воду по гриву
Кит, а Кефей окунает главу, и руку, и плечи.
Стоит начать восходить Скорпиону — уже низвергает
635 Без промедленья Река в Океан многоводный изгибы,
И великан Орион спасается бегством постыдным.
Предков преданье гласит — да помилует нас Артемида! —
Что Орион прикоснуться посмел к ее одеянью,
Хиоса дичь когда истреблял булавою тяжелой,
640 Энопиону стремясь угодить беспримерной охотой.
Но расколола тотчас богиня хиосские холмы,
Произведя из Земли невиданного Скорпиона:
Оный, за то, что саму Орион оскорбил Артемиду,
Жалом ударив, того, кто был неосилим, осилил.
645 Вот почему, говорят, немедленно после восхода
Зверя сего Орион за пределы Земли убегает.
И Андромеда, и Кит восхожденье блюдут Скорпиона:
Все что от них до сих пор еще в небесах оставалось,
Скрыться спешит с появленьем его, а пояс Кефея
650 Землю скребет, в то время как верх кефеева тела
И голова в Океан погружаются, а остальному —
Чреслам, коленам, стопам — на дороге Медведицы стали.
Кассиопея вослед изваянию дочери мчится.
Словно в насмешку над ней — не пристало такое царице!
655 Ноги от стоп до колен поверх престола влекутся.
Падает в воду она, как нырялыцица, вниз головою,
Вплоть до колен. Но могла ли она ожидать, что нелепый
Вызов своей красоте простят ей Дорида с Панопой?
Мчится на запад она, а из-за восточного моря
660 Небо возносит уже второе Венца полукружье,
Гидры последний изгиб, и чело и тело Кентавра.
Вместе с собой на небо Кентавр и Зверя приносит,
Крепко в деснице его храня. Но передние ноги
Грозный полкан не желает поднять до пришествия Лука.
665 Также и кольца Змеи, и все змеедержцево тело
Лук извлекает из тьмы — а головы их успевает
Сам Скорпион вознести; возносит он и Змеедержца
Обе руки, и первый изгиб Змеи многозвездной.
«Тот на коленах» (всегда он вниз головою восходит)
670 Часа теперь своего дождался: с окраин вселенной
Ноги его восстают, и пояс, и грудь, и десница
Вместе с правым плечом; но голову с левой рукою
Лишь восходящие Лук и Стрелец поднимают над морем.
Кроме того, с восхожденьем Стрельца гермесова Лира
675 И, вплоть до персей, Кефей Океан покидают восточный,
А между тем все светильники Пса великого в воду
Ниспровергаются, все орионовы звезды, а также
Все без изъятья огни беспрестанно гонимого Зайца.
Но не спешит Возничий Козлят с Налокотной Козою
680 С неба совлечь, и сияют они на руке исполинской:
Оной из всех его звезд суждено воздвигать непогоды,
С Солнцем когда скрещают пути Коза и Козлята.
Голову, руку вторую и чресла Возничего скрыться
Лишь Козерог, восходя, заставляет. Но все, что пониже,
685 Сам успевает Стрелец погрузить; нисколько не медлят
В небе Персей и вершина кормы Арго многозвездной:
Весь целиком заходит Персей, исключая колено
Правой ноги и стопу, а корма — до округлой оснастки.
Сам же корабль с небес стремит Козерог восходящий
690[3] В час, когда Процион окунается в ночь, но восходят
Птица, Орел и звезды Стрелы оперенной, а также
Жертвенника священный очаг, на юге горящий.
В небо когда Водолей поднимается наполовину,
Конь над Землей возносит главу и копыта; напротив
695 Звездообильная ночь Кентавра за хвост увлекает,
Но поглотить неспособна она широкие плечи,
Туловище и главу; зато пламенеющей Гидры
Шейный изгиб и чело погружаются полностью в море.
Большая часть, однако, еще позади остается:
700 Ей предстоит зайти целиком только вместе с Кентавром,
При восхождении Рыб. За Рыбами шествует Рыба,
Та, что под синим плывет Козерогом; но часть ее скрыта
Ночью, пока не взойдет другой из двенадцати знаков.
Многострадальные руки, колена и плечи разъяты
705 Надвое у Андромеды, и тянется часть над Землею,
Часть под водой, Океан когда покидать начинают
Рыбы: они за собой извлекают по правую руку
Всю Андромеду, а левой руке не достичь небосклона
Вплоть до восхода Овна. Во время его восхожденья
710 Жертвенник можно узреть на западе, а на востоке
В это же время глава и плечи Персея восходят;
Но неизвестно, когда его появляется пояс —
То ли в конце восхода Овна, то ль с Тельцом совокупно:
С ним-то уже неразлучно сей пояс по небу несется.
715 Не отстает от Тельца восходящего также Возничий,
Но не Телец целиком его заставляет подняться —
Лишь Близнецы его из воды до конца извлекают.
Левой зато подошва ноги, и Коза, и Козлята
Вместе с Тельцом в вышине несутся, как только восходят
720 Грива и хвост Кита над водой. Уже начинает
Арктофилак заходить с появлением этого знака —
Первого из четырех, что его целиком погружают,
Кроме руки, каковую к Большой он Медведице тянет.
Две Змеедержца ноги, до колен погруженные в воду,
725 Пусть для тебя Близнецов восходящих приметою будут.
Больше уже ни единая часть Кита не влечется
Вверх или вниз, и его целиком ты увидишь на небе.
Может теперь наблюдать корабельщик на глади спокойной,
Как покидает Реки излучина первая море,
730 И ожидать, когда Орион, наконец появившись,
Знаменье даст о часе ночном и проплытой дороге:
Неисчислимы богов такие послания смертным.
Или не видишь? Когда появляется с запада тонкий
Серп Луны, возвещает она начавшийся месяц;
735 При наступлении дня четвертого будет впервые
Света довольно ее, чтоб тень обозначилась; восемь
Дней в полулуньях, а полной Луной разделяется месяц
Надвое. Так, наклоненье и облик чела изменяя,
В месяце каждого дня порядок Луна указует.
740 Ночи длиннейшей черед и кратчайшей надежно двенадцать
Знаков укажут: когда в продолженье великого года
Пар распахать настанет пора или саженцы сеять —
Все это Зевс человеку открыл в небесных явленьях.
Даже на судне плывя, пределы зимы многобурной
745 Можно узнать — лишь смотри, как возносится над Океаном
Немилосердный Арктур и любые другие светила,
Перед рассветом — одни, с наступлением ночи — другие.
Солнце, стремящее бег по великой дороге, обходит
Все эти звезды подряд в течение года, свершая
750 Попеременно восход и заход в сочетании с каждой:
Новый рассвет созерцает звезда ежедневно иная.
Ныне и ты приобщен к сей мудрости. Ибо в согласье
Приведены девятнадцать кругов светозарного Солнца,
Знаки, которые ночь от пояса к крайним пределам
755 По Ориону стремит, бесстрашного Пса достигая,
И остальные светила, которыми Зевс самолично
И Посейдон подают непреложные смертным приметы.
Вдумайся в эти слова. А если доверить решишься
Душу твою кораблю, позаботься приметы запомнить
760 Для предсказанья ветров и зимней морской непогоды.
Труд сей весьма невелик, но десятитысячекратно
Благоразумного мужа усердие вознаградится:
Сам в безопасности, он не менее пользы другому
Увещеваньем несет, когда приближается буря.
765 Так, и в спокойную ночь зачастую корабль устремляет
В тихий приют мореход и рассветного моря страшится:
Медлит нередко гроза три дня или пять, но порою
Непредсказуем приход ненастья бывает — ведь смертным
Зевс не всё дозволил узнать, и многое скрыто.
770 Стоит, однако, ему пожелать — и откроются тайны,
Ибо, сомнения нет, человека отечески щедро
Зевс одаряет, себя повсеместно являя в приметах.
Многое скажет тебе Луна — в половине свеченья
Ждет полнолунья она, иль полного блеска достигнет;
775 Многое также велит, восходя или к ночи склоняясь,
Солнце. И много еще существует явлений, в которых
Ночью и днем для себя ты найдешь многовидные знаки.
Прежде всего наблюдай за рогами Луны, ибо каждый
Вечер являет ее в ином освещенье; лишь только
780 Станет Луна прибывать — ежедневно рогов очертанья
Будут различны: одни — в день третий, другие — в четвертый.
В этом — источник тебе предсказаний на месяц ближайший.
К третьему дню подойдет Луна круторогой и ясной —
Вёдро грядет; круторогой она, но багряной восходит
785 К ветру; но если, рога притупив, уплотненная с виду
С третьего дня на четвертый безжизненный свет переносит —
Знай: притупляет ее приближение Нота иль влаги.
Далее. Если Луна, по третьему дню пробегая,
Не наклоняет рогов ни вперед, ни назад, но, напротив,
790 Обе ее кривизны до рогов сохраняют отвесность —
Может за ночью такой последовать западный ветер;
Если четвертого дня достигает все так же отвесной,
Предупреждает Луна о скорой опасности бури.
Рогом верхним она заметно вперед наклонится —
795 Северных ветров страшись, назад опрокинется — южных.
Если, однако, ее, трехдневную, всюду обнимет
Рдеющий круг, ожидай жестокого ветра, и помни:
Тем сокрушительней он, чем огненней круг пламенеет.
Также Луну наблюдай вблизи полноты и ущербной —
800 То ли она, молодая, растет, то ли, старая, вянет —
И по окраске ее предрекай погоду на месяц.
Чист незапятнанный лик — надейся на краснопогодье;
Если Луна залилась краснотой, приготовься к порывам
Ветра, к дождю — коль она омрачается россыпью пятен.
805 Но не для всякого дня все те же приметы пригодны:
Те, что на третий являются день и четвертый, правдивы,
Первая четверть пока не настанет, приметам которой
До полнолуния верь, полнолуния знакам — до новой
Четверти; в этом ряду затем наступает четвертый
810 До новолуния день и нового месяца третий.
Также бывает Луна кругами охвачена: по три,
По два и по одному круги обнимают светило.
Круг единственный зришь — безветрия жди или ветра:
К ветру — изломанный круг, к безветрию — слабый и мглистый;
815 Бурей грозит удвоенный круг, ненастьем сугубым —
Если утроился он; опаснее круг почерневший;
Но наихудшее зло таит надломившийся черный.
Вот что, Луну изучив, на месяц вперед ты узнаешь.
Но не забудь и о Солнце, минующем мира пределы —
820 Ибо надежны вдвойне сопряженные с Солнцем приметы
В пору, когда садится оно и восходит из моря.
Пусть не найдешь ты на нем пестроты, когда на рассвете
Пашню ласкает оно — коль ясного дня ожидаешь;
Пусть же без пятен взойдет, сохраняя чело одноцветным.
825 Час распряженья волов коль встретит оно без отметин
И погружаться начнет в безоблачье, с мягким сияньем,
Краснопогодье с собой принесет и грядущей зарею.
Только бы вогнутым лик на восходе его не казался,
Или лучи, разделясь, не били бы частью к полудню,
830 Частью на север, меж тем как сиять продолжает середка:
Ибо проходит тогда оно сквозь дожди или ветры.
Если позволят тебе лучи, созерцать постарайся
Солнце само — надежнее нет прямых наблюдений! —
Нет ли на нем красноты, как нередко светило краснеет
835 Здесь или там, когда по нему облака проплывают,
Не зачернело ль оно — и черные пятна приметой
Скорого станут дождя, а красные — признаком ветра.
Если же сразу двумя окрасится Солнце цветами,
Путь его будет чреват и дождем, и ветром свирепым.
840 Ежели Солнца лучи — восходит оно, иль заходит —
Сходятся вместе, в один пучок собираясь, а также
Если от ночи к заре иль, напротив, от света ко мраку
Солнце среди облаков путешествует плотно зажатым,
Знай, что в подобные дни не преминет низвергнуться ливень.
845 Но и когда впереди поднимается малая туча,
Следом же Солнце, лучей почти что лишенное, всходит,
Не забывай о дожде. А если тотчас по рассвете
Окрест него расстилается круг уплотненный, и словно
Плавится Солнце, а круг затем убывать начинает,
850 Краснопогодия жди, равно как и если зимою
Охрой оно, заходя, окрасилось. Если в дневное
Время случается дождь, облака по его окончанье
Поторопись изучать, обратясь к заходящему Солнцу:
Если его заволакивает черноватая туча,
855 Окрест которой лучи, раздвоясь, по стороны обе
Не прекращают еще беспрепятственно распространяться,
Крова искать заставит тебя и грядущее утро.
Если же чистым от туч омывается в западных волнах
Солнце, а возле него облака пламенеют румянцем,
860 Сопровождая закат, и не сразу потом угасают,
Не опасайся дождя ни завтра, ни завтрашней ночью.
Но приготовься к нему, когда начинают внезапно
Слабый, рассеянный свет лучи проливать с небосвода —
Так, как бывает, когда Луна покрывает их тенью,
865 Им на пути становясь между Землею и Солнцем.
Кроме того, не страшись, что неорошенными пашни
Могут остаться в те дни, когда не спешит появиться
Солнце, но всюду видны пред зарей красноватые тучи.
Вот что еще: избежать ни дождя невозможно, ни ветра,
870 Солнце когда за кромкою вод затаилось, и в небе,
Опережая восход, лучи потускнелые льются;
И чем сильней сгущается мрак при их появленье,
Тем достоверней они начало дождя предвещают.
Если, однако, лучи пеленою подернуты тонкой,
875 Обыкновенно какую несут облака негустые,
Оповестит их сумрачный свет о близости ветра.
Черный венец окружит отнюдь не к хорошей погоде
Солнце; плотней зачернев и съежившись, тяжким ненастьем
Он обернется тебе, а удвоившись — злейшею бурей.
880 Также следи на заре, а равно и во время заката,
Рдеют ли те облака, что «ложные Солнца» зовутся,
К югу, к северу иль с обеих сторон от светила,
И в наблюденьях твоих берегись оказаться неточным.
Ибо, объято когда облаками подобными Солнце
885 С той и другой стороны, поблизости от Океана,
Без промедленья падет с помрачневшего Зевса ненастье;
Если на севере лишь забагровела тучка — о ветре
Северном весть подает, а если на юге — о южном,
Вслед за которым тотчас дождевые посыплются брызги.
890 Чти эти знаки вдвойне на закате: закатные знаки
Не подведут тебя никогда изменчивым смыслом.
Не поленись наблюдать и Ясли. Подобные легкой
Дымке, на север они, предшествуя Раку, влекутся.
По обе стороны их неяркие две различимы
895 Звездочки, не далеко и не так, чтобы слишком уж близко
Скажешь на глаз, что на локоть они отстоят друг от друга;
Северней мчится одна, наклоняется к югу вторая.
Их называют «Ослы»; меж оных покоятся Ясли.
Если заметишь, что вдруг совершенно невидимы стали
900 Ясли, хотя и безоблачен Зевс, а те, что с обеих
Мчатся сторон, уж ничем не разъединяются звезды,
Пашни затопит вода, принесенная бурей немалой.
Если же черною мглой затянутся Ясли, а обе
Без перемен сияют звезды, к дождю приготовься.
905 Северный если Осел мерцающий свет излучает,
Чуть омрачившись, тогда как огнем занимается южный,
С юга и ветер встречай; а коль поменялись местами
Пламень и мрак — ожидай дуновения северных ветров.
В ветре не усомнись, и море когда распухает,
910 Рокот глухой морских берегов вдали раздается,
В вёдро становятся вдруг отголосками гулкими полны
Скалы прибрежные, гор сотрясаются ревом вершины.
Если лысухи летят в каком-то смятении с моря
На материк, оглашая простор пронзительным криком,
915 Скоро соленую гладь возмутит нагрянувший ветер.
Если в безоблачный день буревестники стаей летают,
Вместе они защититься хотят от грозных порывов.
Дикие утки порой и над морем кружащие чайки
Вдруг принимаются бить о берег крылами; нередко
920 Прямо над гребнями гор протяженная стелется туча.
Ветра примету тебе подает и боярышник старый:
Часто, сорвавшись с него, великое множество пуха
Носится взад и вперед по безмолвной поверхности моря.
Летом откуда доносится гром и исходят зарницы,
925 Именно с той стороны ожидай и прибытия ветра.
Также когда сквозь черную ночь стремглав пролетают
Звезды и вслед за собой белесые тянут постромки,
Помни, что ветер прийдет по проложенной ими дороге.
Если же падать начнут им навстречу другие светила,
930 И отовсюду, как дождь, посыплются звезды, готовься
К переменяющимся и разнонаправленным ветрам:
Смертных они, застигая врасплох, повергают в смятенье.
Попеременно когда все четыре стороны света,
Север, и запад, и юг, и восток озаряют зарницы,
935 В море открытом тогда устрашается муж корабельщик,
Не оказаться б ему меж морскою и зевсовой влагой —
Ведь никогда без дождя не обходятся эти зарницы.
Перед дождем иногда ты можешь увидеть, как ветер
Рваные мчит облака, на клочья похожие шерсти;
940 Сдвоенной радугой весь небосвод перехвачен бывает,
Иль на какой-то из звезд черноватый виднеется венчик.
Часто болотные птицы, равно как и птицы морские,
Неутомимо ныряют и, всплыв, подлетают на волнах;
Ласточки, отдых забыв, над поверхностью озера вьются
945 И оставляют круги, брюшком задевая о воду;
Из глубины подают отцы головастиков голос:
Жаль им детей, на обед водяным доставшихся змеям! —
И одиноко ворчит на рассвете зеленая лягва.
Перед началом грозы на утесе, вдающемся в море,
950 Частый печатает шаг по земле говорунья ворона,
Или, к реке подойдя, и клюв окунает и шею
До оперения крыл, а то и всем телом ныряет,
И семенит у воды, испуская гортанные крики.
Головы к небу задрав, различать умеют коровы
955 В воздухе запах дождя; с великою спешкой выносит
Из подземельных жилищ муравьиное племя яички,
И принимаются вдруг по отвесным карабкаться стенам
Множество сороконожек; кругом расползаются черви,
«Потрохи черной Земли» которых еще называют.
960 Также порой петуха потомство, домашние птицы
Ищут с усердием вшей, крича громогласно, — и в крике
Слышатся всплески воды, упадающей капля за каплей.
Что говорить — и соек народ, и воронов семьи
Знаменье часто дождей, ниспосланных Зевсом, являют,
965 Если по небу они с ястребиным клекотом кружат,
Тесною сбившись толпой; одинокого ворона говор
Капель божественных звон повторяет, а воронов пара,
Дважды прокаркав подряд голосами осевшими, после
Долго скрипуче кричат и перьями крыл потрясают.
970 Утки ручные спешат, под навесом живущие галки
Скрыться под выступы крыш и шумно крыльями машут;
К морю торопит полет с тоскливыми воплями цапля.
Не пропусти ни одной из этих примет, если хочешь
Быть приготовлен к дождю, но умей примечать и другое:
975 Чаще, чем прежде, тебя кровожадные мухи кусают,
И вырастают грибы за влажную ночь на светильне;
Ранней зимою чудит огонь, в черепках разожженный:
То языки прямые бегут бестрепетно кверху,
То задрожит невесомый огонь, от жгута отделяясь,
980 Как пузырьки, а порой и на плошке самой заиграют,
Переливаясь, лучи; и бывает, что тесные стаи
Носятся птиц островных в разгар многознойного лета.
Не забывай посмотреть на очаг — и котел, и треножник
Вдруг обсыпают кругом, из пламени вырвавшись, искры;
985 Или на куче золы, среди тлеющих углей, внезапно
Вспыхивают огоньки, на зерна похожие проса —
Для предсказанья дождя и это тебе пригодится.
Если с высокой горы опускаются прямо к подножью
Легкие, словно туман, облака, оставляя вершину
990 Без пелены, превосходною ты насладишься погодой.
День настает неплохой, и когда над поверхностью моря
Тонкий слой облаков, приподнявшись чуть-чуть, не стремит.
Вверх, но над самой водой зависает, как плоская отмель.
В ясные дни наблюдай усердней приметы ненастья,
995 В бурю, напротив, следи за предвестьями мирной погоды.
Пристально также взирай на Ясли — они круговратно
Следом за Раком бегут: как только начнет очищаться
Небо над ними от мглы — то значит, конец и ненастью.
Если спокойно горит в светильниках пламень, и слышно,
1000 Как потихоньку поет ночная сова — догадайся:
Буре недолго уж жить. На закате выводит ворона
Тихие песни свои, на все голоса причитая;
Вороны, по сторонам разлетевшись, прокаркают дважды,
После почаще кричат; а когда уж о сне помышляют —
1005 Громкий разносится грай от огромного враньего войска.
Скажешь, что радостно им, услышав их трубные гласы:
То возле самых дерев, где спать им, рассядутся стаей,
То заберутся в листву, и долго крыльями машут,
Хоть никуда им лететь сегодня уже не придется.
1010 И журавли, распознав безветрия нежного близость,
Тянут свои косяки единой стрелою по небу;
Но непогодой грозит внезапное их возвращенье.
Если сияние звезд, помутнев, притупляется мраком,
Хоть не мешают ему облака, громоздясь друг на друга,
1015 Не затеняет туман, Луны полнота не скрывает,
Но ни с того ни с сего лишается силы и меркнет,
Знай, что уходит уже благая погода; готовься
К буре. Ненастия жди, и когда облака застьщают,
В месте скопившись одном, а на них напирают другие,
1020 То проплывая сквозь них, то кучно толпясь вслед за ними.
Та же примета, когда с гоготаньем неистовым гуси
В поисках корма бегут, затянет средь ночи ворона,
Девять раз старая, песнь, чирикает чиж на рассвете,
Вечером сойка кричит, и множество птиц улетает
1025 С моря на материк, королек и малиновка в тайных
Норах, нырнувши, сидят, и галок огромное племя
В домы ночные спешит, простившись с пастбищем тучным.
Перед нашествием бурь не станут жужжащие пчелы
В дальний полет отправляться на сбор драгоценного воска;
1030 Вьются вкруг ульев они, заботясь о сотах и меде.
И журавлиных рядов ты уже в вышине не увидишь:
Мчатся домой кругами они, к земле прижимаясь.
И паутинки когда развевает безветренный воздух,
И начинает коптить в черепках мерцающий пламень,
1035 Иль разгораться никак не хочет, хоть день еще ясен,
Бойся грозы. Да и можно ли все перечислить приметы,
Что человеку даны? Даже пепел, и то, неприметный,
Плотно спекаясь, дает достовернейший знак снегопада;
К снегу на плошках растут, подобно зернышкам проса,
1040 Яркие точки вокруг освещенной огнями светильни;
Жаркий угль безошибочно град тебе предрекает,
Весь он искрится когда, а в его огнедышащих недрах
Средь переливов огня появляется легкая тучка.
Каменный дуб, отягченный плодом, и черные терны —
1045 Вестники верных примет. Селянин беспокойный повсюду
Их озирает, страшась, не сбежало сквозь пальцы бы лето.
Если по нескольку раз желудей понемногу приносит
Каменный дуб — примечай: воцарится надолго ненастье.
Но да не будут дубы непосильным придавлены грузом,
1050 Если ты хочешь, чтоб злак прозяб, не загубленный сушью.
Трижды терн плодоносит в году, плоды созревают
Трижды на нем, и любой урожай для пахоты знаки
Верные даст. Ведь пахоту всю земледел разделяет
На три поры — на крайние две и одну между ними.
1055 Первые будут плоды для первой пахоты знаком,
Средние — для второй, а последние — для последней.
Ежели терн, пригибаясь к земле от плодов изобильных,
Добрый даст урожай — многожитной и пахота будет,
Скудный — и жатва скудна, умеренный — в меру и жатва.
1060 Лука морского стволы, троекратно покрытые цветом,
Также помогут тебе три раза предсказывать жатву:
Все, чему учит тебя плодородие черного терна,
Можно узнать и по белым стволам цветущего лука.
Осы когда осенней порой повсюду роятся,
1065 Легкость уже потеряв, предсказать наступленье ненастий
Можно еще до того, как Плеяды на западе канут:
Только покажется рой — и закрутятся первые вихри.
Если и свиньи, и овцы, и козы любовной утехи
Вновь начинают искать и, свое получив уж однажды,
1070 Снова влекутся к самцам, хотя для того уж не время, —
Все, что известно от ос о ненастье, и здесь справедливо;
Если же случка и коз, и овец, и свиней припоздает,
Весел бедняк — ведь ему, обогреться которому нечем,
Эти их игры сулят не слишком суровую зиму.
1075 Видя косяк журавлей, селянин веселится дотошный:
Вовремя к гнездам родным вернулись они. Но другому
Поздний прилет по душе — ведь они, прилетая, приносят
Зимние бури с собой. И если они появились
Рано, большим косяком — и холод прийти не замедлит.
1080 Если же поздно они летят, растянувшись по небу, —
Благоприятна зимы задержка для сельской работы.
Если начнут и быки, и бараны в конце плодоносной
Осени землю копать и северным ветрам навстречу
Вытянут морды, страшись — многбурную, грозную зиму
1085 Скоро тебе принесут заходящие звезды Плеяды.
Только бы слишком они не рыхлили копытами почву —
Ибо тогда на поля и на пашни с удвоенной злобой
Буря падет — а лучше бы снег на обширных просторах
Лег, защитив молодые ростки своим покрывалом,
1090 Чтобы сумел селянин насладиться желанным достатком.
Пусть в вышине всегда на себя остаются похожи
Звезды, и ни на одной, ни на двух не вырастут космы:
Много косматых светил засушливый год предвещают.
Стаи пернатых отнюдь обитателю суши не милы,
1095 Множество их когда с островов нападают на пашни
Раннею летней порой: он тяжким сомненьем томится,
Что принесет урожай, удрученный засушьем, солому
Вместо хлебов. Но этих же птиц увидев, ликует
Муж козопас: если только они не кишат в поднебесье,
1100 Может надеяться он на многомолочное лето.
Так мы влачим свою жизнь, несчастные, смертные люди,
Каждый от разных щедрот: готовые все, что попалось
Под ноги, знаменьем счесть и ему доверять безоглядно.
Могут судить пастухи по ягнятам о близости бури:
1105 К пастбищу часто бегут с неистовой спешкой ягнята,
Или, о стаде забыв, на бой вызывают барашков
И затевают игру, на дороге рогами сшибаясь;
Или же бьют по земле копытами: те, что полегче,
Скачут на всех четырех, а те, что с рогами — на паре.
1110 А иногда не хотят на закате в овчарню вернуться,
И, упираясь, стоят, терпя хворостину, и долго
Все еще щиплют траву под градом пастушьих каменьев.
И земледел, и пастух, следя за скотиной, заранее
Знают, что буря придет: если вол нагибается книзу
1115 И на передней ноге все лижет и лижет копыто,
Или, готовясь ко сну, на правом боку растянулся,
Видит старик землепашец — не скоро пахать еще будут.
Если натужно мычат коровы, плетясь неохотно,
В стойло когда волопас загоняет их перед закатом, —
1120 Значит, уже, погрустнев, предчувствуют телки, что завтра
Им на лугу попастись не успеть под безоблачным небом.
Козы спешат пожирать колючки зеленого дуба,
Остервенело в грязи кувыркаются свиньи к ненастью.
Ежели волк завывает бирюк нескончаемым воем,
1125 Иль, осторожность забыв, к домам селянина приходит,
Словно желая найти вблизи человека укрытье,
Чтобы, в засаде засев, у него же урвать и добычу, —
Бури уверенно жди, как трижды заря обернется.
Так и при помощи всех примет, перечисленных выше,
1130 Можно предвидеть приход и дождя, и бури, и ветра
В первый же день, или на второй, иль только на третий.
Даже мышей не прошли вниманием древние люди,
Ежели в солнечный день пищат несмолкаемо мыши,
И затевают скачки, и словно пускаются в пляску, —
1135 Даже собак — ибо только тогда отрывает собака
Лапами дыры в земле, когда предчувствует бурю.
Впрочем, и мыши, в земле копошась, предвещают ненастье.
[Из потаенных глубин и рак выползает на сушу,
Чтоб, убежав от воды, найти избавленье от бури.
1140 В ясные дни почувствовав дождь, принимаются мыши
Лапками перебирать солому, готовя постели].
Не презирай ни одной из примет; наблюдая, старайся
Знаком знак поверять: при согласии двух возрастает
Правдоподобие их, а третий дает несомненность.
1145 Каждому знаку веди весь год учет непрестанный
И примечай, оказался ли день, который запомнил
Ты по какой-то звезде — восходящей или заходящей, —
Точно таков, как знак предрекал. А впрочем, довольно
Будет учесть по четыре зари в конце и начале
1150 Каждого месяца — ибо они охраняют пределы
Той переходной поры, когда эфир ненадежен,
Восемь ночей лишенный огня Луны светлоокой.
Так в совокупности все исследуя за год приметы,
Ты никогда не обманешь себя в предсказаньях по небу.